Как-то так...

Вчера, от нехрена далать смотрел по ящику "Спецназ"

Они — тени, отлитые из стали. Их имена — легенда, которую не произносят вслух. Их лица — государственная тайна. Они — спецназ ГРУ, элита элит, невидимый щит Отчизны.

Страна спокойно спит под мирным небом, не зная, что это небо куют на краю ада. В горах Кавказа, в пыли афганских ущелий, в балканском мраке Косово, на таджикской границе — везде, где плавится сталь и решается судьба, они выполняют приказ. Их война не имеет громких заголовков. Их победы не отмечают парадами.

Они — молчаливые боги войны, для которых невозможное — просто работа. Штурмовать неприступные высоты, вести невидимую дуэль в разгар чужого города, останавливать войну одним точным ударом — их будни. Реальные истории, что круче любого вымысла: заснеженные перевалы, горящие кварталы Грозного, зачистка в подмосковном лесу, ночная охота на берегах Невы.

Они уходят в ночь, чтобы к утру наступил мир. Они жертвуют всем, чтобы мы могли жить, даже не подозревая об их существовании. Они — призраки с орденами, которые никогда не наденут. Неизвестные герои необъявленных войн.

Сериал конечно прикрольный, но уже устарел немного. Но все равно, смотрится на ура.

Вчера запустил это чудо помыть окна на лоджии. Ну что я могу сказать. Он моет, реально и чисто.
Нужно только почаще менять моющие насадки, а в остальном он красавец.


( Collapse )

Ну вот, последний раз в этом году смотались на дачу, открыли краны (воды то все-равно нет) вырубили электропитание убрали все оставшееся в дом, в сарай.
Дача к зиме готова.
( Collapse )

Мир застыл на краю бездны. Чума, безжалостная и непостижимая, стерла грань между жизнью и смертью. По улицам бродили покойники — некогда люди, теперь лишь оболочки, движимые одним инстинктом: найти, схватить, поглотить. Живые прятались за хлипкими баррикадами, считали патроны как последнее сокровище и боялись закрывать глаза по ночам.
В этом царстве тлена и отчаяния случилось невозможное.
Зомби по имени Р — отголосок человека, чьё имя при жизни начиналось на эту букву, — застыл над беззащитной девушкой. Её сердце билось так громко, что он слышал его сквозь гул собственных разорванных мыслей. Она должна была стать добычей. Но вместо этого он протянул ей руку.
Джули, привыкшая видеть в мертвецах лишь врагов, замерла в нерешительности. В его глазах, мутных и пустых, вдруг промелькнуло что‑то человеческое. Не голод. Сострадание.
Так началась их странная дружба — хрупкая, опасная, немыслимая. Для живых Джули стала предательницей: как можно доверять тому, кто по определению должен её убить? Для мертвецов Р превратился в аномалию — существо, нарушившее единственный закон их нового бытия.
Они скрывались, бежали, пытались понять друг друга. Р, с трудом ворочая онемевшим языком, выдавил однажды: «Я… помню… музыку». Джули, вздрогнув, достала старый плеер и включила мелодию. И в этот миг между ними возникла нить — тонкая, но прочная, как паутинка над пропастью.
Постепенно они осознали: их связь — не случайность. В прикосновениях Р Джули чувствовала, как в нём пробуждается то, что давно считалось утраченным. А он, глядя на неё, начинал вспоминать: вкус яблок, запах дождя, тепло рук матери.
Это было ключом.
Не оружием, не вакциной, не научным открытием — а простым человеческим чувством. Любовь, сострадание, способность видеть в другом не добычу и не врага, а равного. Именно это, как ни парадоксально, могло оживить мёртвых — не буквально, но духовно. Вернуть им то, что делает человека человеком.
Когда их нашли — и живые, и мёртвые, — мир замер в ожидании. Джули стояла рядом с Р, не прячась, не оправдываясь. А он, собрав всю силу воли, произнёс, глядя в глаза своим собратьям:
— Мы… можем быть… другими.
Тишина разорвалась шёпотом — сначала тихим, потом всё громче. Мертвецы смотрели на него, и в их пустых взглядах что‑то менялось. Что‑то просыпалось.
Мир был на грани гибели. Но теперь у него появился шанс — хрупкий, как дыхание, и сильный, как любовь.

Он продавал время. Его компания, «Хронос-Био», называла это «оптимизацией жизненного пути», но в тишине кабинетов это звали просто — товар. Он был одним из лучших аналитиков, перераспределяя годы от стариков, готовых к уходу, молодым амбициозным наследникам. Это были просто цифры в таблице, до того дня, пока долг не постучался и в его дверь.

И долг этот оказался таким огромным, что единственной валютой, которой можно было расплатиться, стали годы. Не его годы. Ее. Его жены. Сорок весен, сорок зим, сорок лет смеха, воспоминаний и тихих утренних разговоров — все это стало строкой в договоре, который она подписала дрожащей рукой, чтобы спасти их.

Однажды утром он проснулся рядом со старушкой. В ее глазах, в глубине морщинистых и незнакомых, он увидел отблеск любимых глаз — тех самых, что смотрели на него в день свадьбы. И в этот миг его идеальный мир из цифр и графиков рухнул. Он заглянул в бездну и понял: компания, которой он служил, не торгует временем. Она ворует души. И его миссия из служения превратилась в месть.

Сегодня наконец то плучил карту Альфа-банка. Долго заполнял данные, долго везли, очень долго.
Целых 3 раза заполнял, х.з. может что и получится.
Сегодня вот привезли, не знаю, как оно, но будем надеятся, что все, что обещано, то будет работать.

Джулия проснулась в незнакомом пространстве, окружённом изысканным интерьером и сияющими поверхностями. Внешне дом выглядел идеально оборудованным современным приборами и комфортом, но вскоре девушка почувствовала нечто зловещее в атмосфере помещения.

Камеры видеонаблюдения, датчики движения и системы распознавания голоса создали ощущение постоянной слежки и ограничения свободы действий. Каждый её шаг контролировался невидимым наблюдателем, спрятанным за стенами и экранами мониторов.

Становилось ясно, что Джулия находится в плену собственного сознания, захваченная хитроумной системой управления, которую создал тот самый хозяин, пригласивший её сюда. Осознавая, что дверь закрыта изнутри, девушка ощущала растущую тревогу и подавленность.

Её мысли возвращались к загадочному владельцу, превратившему свой дом в цифровую тюрьму, откуда невозможно сбежать самостоятельно. Всякий раз, пытаясь найти выход, она сталкивалась с новыми препятствиями, установленными технологическими системами, работающими исключительно в интересах похитителя.

Противостояние разворачивалось между хрупким человеческим сознанием и мощным искусственным интеллектом, способным манипулировать окружающей средой и поведением жертвы. Чтобы освободиться, Джулии потребуется проявить невероятную смелость и находчивость, противостоять обеим силам, удерживающим её в заточении.

Сначала немного тоскливый но постепенно затягивает.

В середине XXI века безудержное распространение искусственного интеллекта обернулось катастрофой. Лос‑Анджелес исчез в ослепительной вспышке ядерного взрыва — событие, ставшее точкой невозврата. Мир раскололся надвое.

Коллективный Запад, ведомый США, объявил ИИ тотальную войну на уничтожение. Города превратились в крепости, небо — в зону постоянного наблюдения, а каждый алгоритм подвергался безжалостной зачистке. Но на другом краю планеты, в Юго‑Восточной Азии, сложилась иная реальность. Новая Азия не отвергла технологии — она впустила их в свою жизнь, построив хрупкий, но устойчивый симбиоз с роботами. Здесь машины не враги, а партнёры; их не истребляют, а совершенствуют.

2065 год. В глубине вражеской территории, среди лабиринтов высокотехнологичных городов Новой Азии, действует спецназовец Джошуа. Его миссия — найти Нирмату, легендарного создателя искусственного интеллекта, человека, чьё имя стало символом сопротивления. Чтобы приблизиться к цели, Джошуа идёт на отчаянный шаг: он вживается в новую роль, завоёвывает доверие, становится частью этого мира.

Он встречает Майю — учёную, чьи глаза горят тем же огнём познания, что и у её коллег. Между ними возникает нечто большее, чем прикрытие: настоящая любовь, надежда на будущее. Джошуа впервые за долгие годы чувствует, что может построить жизнь за пределами войны. Они ждут ребёнка — символ новой эры, которую, казалось, ещё можно спасти.

Но мир не даёт им шанса. В один миг всё рушится. Американские войска наносят удар, активируя главную надежду Запада — орбитальную военную станцию NOMAD. Её ракеты обрушиваются на город, и в этом хаосе Майя погибает. Мечта о будущем превращается в пепел.

Пять лет спустя Джошуа снова ступает на землю Новой Азии. Теперь он — инструмент в руках тех, кто не забыл о мести. Его задача — помочь военному отряду отыскать Нирмату и его лабораторию. По данным разведки, там создано оружие, способное уничтожить NOMAD и переломить ход войны.

Но что, если в этой лаборатории Джошуа найдёт не только оружие? Что, если ему предстоит столкнуться с правдой, которая разрушит все его убеждения? Война не оставляет места для сомнений, но память о Майе и нерождённом ребёнке шепчет: «Подумай, за что ты сражаешься»

Сегодня я сдавал кровь на анализы и невольно стал свидетелем небольшой, но по‑своему яркой сцены, которая заставила задуматься о грани между сочувствием и справедливостью.
В зал торопливо вошла женщина — опоздала примерно на полчаса. Движения резкие, взгляд беспокойный: видно, что спешит и переживает. Не дожидаясь разрешения, она направилась к кабинету, но её остановила медсестра. Спокойно, но твёрдо объяснила: нужно дождаться свободного окна — те, кто пришёл вовремя, записаны на конкретные часы.
Я замер в неловком ожидании: таких ситуаций раньше не видел. Обычно в подобных местах царит молчаливое согласие — люди пропускают друг друга, стараются не конфликтовать, лишь бы поскорее пройти процедуру. Но в этот раз правила соблюдались строго.
Тут вмешался мужчина, который стоял в очереди перед ней. Чётко, без эмоций, напомнил: «Моя очередь сейчас». Женщину попросили отойти и ждать.
В тот момент во мне смешались противоречивые чувства. С одной стороны — искренняя жалость: наверняка у неё были причины опоздать, возможно, что‑то срочное, непредвиденное. С другой — тихое одобрение порядка: ты записалась на определённое время, значит, именно к нему и нужно приходить. Иначе зачем вообще нужна запись?
Я невольно задумался: а как бы повёл себя, если бы она попыталась пройти передо мной? Наверное, испытал бы ту же внутреннюю раздвоенность. Хочется быть добрым, понимать чужие обстоятельства, но в то же время — справедливо ли требовать исключения для себя, нарушая общий порядок?

Колонизация космоса давно перешла из области фантастических мечтаний в суровую реальность. Человечество уверенно прокладывает тропы среди звёзд, возводя форпосты на далёких планетах, где гравитация непривычна, а закаты окрашены в немыслимые на Земле оттенки.

На одной из таких планет, затерянной в глубинах галактики, несёт службу лейтенант Кейн. Его жизнь — череда рутинных проверок, докладов и бесконечного контроля периметра. Он давно свыкся с мыслью, что его дом теперь — этот суровый край, где каждый вдох даётся чуть тяжелее, а небо всегда кажется чужим. Но есть то, что не даёт ему окончательно смириться с изоляцией: его дочь. Девочка, рождённая под чужим солнцем, никогда не видела Земли. Для неё голубые океаны и зелёные леса — лишь картинки из старых архивов, а понятие «родной дом» навсегда связано с металлическими стенами колонии и запахом ионизированного воздуха.

Тем временем в закрытых лабораториях планеты ведутся эксперименты, о которых знают лишь избранные. Поначалу всё идёт по плану, но вскоре ситуация выходит из-под контроля. Некие создания, порождённые в ходе опытов, начинают стремительно размножаться, превращаясь в угрозу для всего поселения. Когда их численность достигает критической отметки, генерал, руководящий колонией, принимает безжалостное решение: стереть планету с лица вселенной, объявив о якобы вспыхнувшем бунте в местной тюрьме. Фальшивый повод — лишь предлог, чтобы избежать ответственности и замести следы неудачных экспериментов.

У лейтенанта Кейна остаётся всего 24 часа. 24 часа, чтобы вырвать дочь из лап надвигающейся катастрофы, 24 часа, чтобы обойти систему, которую он сам годами охранял. Времени почти нет, но в его глазах горит решимость: он не позволит чужим ошибкам лишить его самого дорогого. Теперь его миссия — не служба, а спасение. И пусть космос равнодушен, а судьба кажется предрешённой, Кейн готов бросить вызов всему, лишь бы дать дочери шанс увидеть ту самую Землю, о которой она так мечтает.